Тайная любовь моя - Анатолий Зарецкий

Тайная любовь моя

Повесть

Анатолий Зарецкий

© Анатолий Зарецкий, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Валя-Валентина

День прощания с родным городом перед дальней дорогой, подходил к концу. С друзьями попрощался еще в выходные. Поезд завтра вечером. Двое суток в пути, и я у порога новой, неведомой жизни…

Дома ждала новость:

– Твой друг, Саша Бондарь, заходил. Ждал тебя полдня, так и не дождался, – сообщила мама, – Представляешь, он, оказывается, женился. Жена просто красавица. Из Тульской области привез… Она тебя знает. Говорит, вы встречались в Бердянске, когда с Сашей ездили в Крым… Кстати, ехать тебе придется не вечером, а утром. Они поменяли твой билет, так что поедешь не один, а с ними в одном купе.

– Мама, а его жену, случайно, ни Валей зовут?

– Точно, Валей. Значит, ты ее знаешь?

Да-а-а… Валю я действительно знал… Но каков Санька? Ни слова, ни полслова. Уехал после выпускного вечера в месячный отпуск, который нам предоставили перед тем, как должны вместе отправиться по распределению, а приехал с опозданием, да еще с женой! Конечно, в том, что он женился, я ничего особенного не усматривал. Очень много наших ребят женились на пятом курсе, а еще больше – буквально перед распределением.

Удивило, что женился именно на Вале – на Вале-Валентине, как я ее когда-то звал… И припомнились события трехлетней давности…

Мы окончили второй курс. И решили повторить наше путешествие по Крыму, которое так понравилось в прошлом году. Тогда стартовали из Бердянска. Теплоходом добрались до Феодосии. А оттуда отправились вдоль всего побережья, останавливаясь ненадолго в понравившихся местах. Добрались почти до Севастополя. Но дальше был ящур, и нас не пустили. Мы вернулись в Ялту, а затем теплоходом – в Бердянск.

В этот раз наше путешествие провалилось. Несколько суток мы пытались взять билеты на теплоход. Отстаивали гигантские очереди, записывались в какие-то списки, отмечались, – но все усилия оказались напрасными. Когда кассу открывали, выяснялось, что билетов на очередной рейс давным-давно нет – их распродали за 45 суток до рейса. Ждать, что кто-то, победивший в аналогичной битве за билеты полтора месяца назад, вдруг откажется от поездки, бессмысленно…

Хотел, было, вернуться домой, но и это оказалось проблематичным. На единственный поезд до Харькова билетов тоже не было. И мне пришлось воспользоваться гостеприимством Сашиных родителей и провести в Бердянске целых три недели.

Мы быстро освоили режим отдыха у моря. Ежедневно, обычно прямо с утра, отправлялись на один из пляжей. Вначале на городской – привыкали к солнцу. Потом, когда привыкли – на многочисленные загородные пляжи. Иногда отправлялись на день-два на Бердянскую косу. Эта узкая песчаная полоса суши выходила далеко в море. Выбирали подходящее место вдали от основной массы купальщиков, ставили палатку, готовили еду на походном примусе и дни напролет купались и загорали. А вечерами, чуть ни до полуночи, слушали бардовские песни под гитару, исполняемые многочисленными туристами-«дикарями».

Две недели отдыха пролетели незаметно.

Тот памятный день, в начале третьей недели, был полон приключений. Собирались всего на один день, а потому для начала забыли палатку. А ближе к вечеру я заплыл так далеко, что потерял ориентиры. Я никак не мог увидеть низкий берег. Поэтому было непонятно, куда плыть. Плыл, полулежа на небольшой автомобильной камере, работая ластами и руками. Огляделся – никаких зацепок. Попытался встать на камеру. Результат тот же. Плохо, что, отплывая, не отметил положение солнца относительно берега. Я качался на волнах, напряженно вглядывался в горизонт, изредка поглядывал на солнце и мучительно припоминал, как оно располагалось, когда был на берегу. В том месте косы мы оказались впервые, и я понял, что ничего не могу вспомнить.

Я болтался в море уже довольно долго. Возможно час, а возможно – гораздо дольше… В конечном итоге, мне повезло – вдалеке увидел небольшой теплоходик. Не раз видел, как такие же ходили мимо нашей стоянки вдоль береговой линии. Конечно же, мог и ошибиться, но, не размышляя, рванул наперерез ходу этого судна. Через полчаса бешеной гонки увидел, наконец, тоненькую полоску берега. Еще минут через сорок попал на берег. С трудом разыскал перепуганного Сашу и его приятеля. И мы одними из последних покинули бердянскую косу.

Домой попали позже обычного, переполошив Сашиных родителей, так и не дождавшихся нас к традиционному семейному ужину. Пожурив за недисциплинированность и накормив, Сашу все же «в наказание припахали» домашней работой, а я, как гость, оказался не у дел и вышел посидеть в беседке, расположенной в уютном дворике, образованном Г-образным зданием и явно самодеятельными сарайчиками-гаражами.

Обычно мы выходили сюда с Сашей и сидели допоздна. Здесь было гораздо приятней, чем в душной квартире. Подходили и уходили разновозрастные ребята и даже мужчины – жители дома. За две недели своего отдыха узнал практически всех. Играли в карты, или неторопливо обсуждали все, что угодно: футбольные матчи, новые фильмы, вышедшие на экраны города, цены на местном рынке и прочее. Словом, коротали время, отдыхая от дневного пекла сердцевины приморского лета.

Вот и в тот раз скучать в одиночестве не пришлось – беседка была полна завсегдатаев вечерних посиделок. И я стал ждать момента, когда можно было включиться в азартную игру «на вылет».

Вдруг ребята оживились и дружно оторвались от карт. Невольно взглянул в сторону, куда смотрели все, и увидел на редкость красивую девушку. Похоже, она вышла из нашего подъезда и направлялась к нам. Когда же она медленно поплыла мимо беседки, все наперебой затарахтели свои приветствия: «Валечка, с приездом!.. Иди к нам!.. Надолго приехала?.. Не проходи мимо… Заходи». Она с удовольствием отвечала каждому, даря при этом ослепительную улыбку, но шла, не замедляя шага. Похоже, ей нравилось быть в эпицентре мужского внимания, но в тот вечер было явно не до нас.

Неожиданно, взглядом капризной девчонки, давно привыкшей к восторженному признанию ее достоинств всеми, без исключений, она посмотрела на меня и остановилась:

– А я вас не знаю, – без тени смущения обратилась ко мне незнакомка, которую, уже понял, звали Валей.

– Обратное меня бы удивило, – нарочито равнодушным голосом ответил ей, исподтишка наблюдая реакцию, – Я бы подумал, что уже знаменит настолько, что меня узнают даже незнакомые люди, – без всякой цели начал легкий флирт с девушкой, которая показалась мне забавной своей бесцеремонностью, не принятой в моем родном городе.

– А вы кто, если даже немножечко знамениты? – с неподдельным интересом спросила Валя, вошла в беседку и уселась прямо передо мной на место, которое ей мгновенно уступили.

– Профессор, – ответил ей, в шутку представившись своей «липовой кликухой», – Сокращенно, можно звать Проф, но без точки в конце слова, – закончил свое представление явной белибердой. Она на минутку замолчала, очевидно, соображая, что еще спросить.

– А зовут вас, как? – решилась, наконец, Валя на следующий вопрос.

– Я так понимаю, вы хотите со мной познакомиться, милая девушка? – вместо ответа продолжил я словесную дуэль, – К сожалению, свои визитки оставил дома. Поэтому зовите меня просто Проф, или Толик – как вам удобней. А вас, я слышал, все зовут Валей. Считайте, познакомились, – и протянул ей руку.

Она, в ответ, улыбнулась и очень изящно подала свою небольшую ручку. Я взял ее и, неожиданно для себя, поцеловал. Почему так сделал, для меня так и осталось загадкой. Никогда до этого я не целовал ручки женщинам. Возможно, к тому подвигло профессорское звание, которое самолично присвоил. Возможно. Но Валя нисколько не удивилась моей выходке и отнеслась к ней как к чему-то должному. По всему было видно, что я ее заинтриговал.

Неожиданное знакомство с красивой девушкой, проявившей ко мне интерес, подняло настроение, вызвав желание подурачиться.

– И что же вы здесь делаете, профессор Толик? – вдруг спросила Валя, из чего сделал вывод, что она все-таки поняла, что шучу.

«Что ж, не дурочка, хоть и красивая», – подумал, пытаясь меж тем определить ее возраст.

– Изучаю бассейн Азовского моря, путем самоличного погружения своей профессорской персоны в его мутные воды.

Валя рассмеялась. Смеялась она откровенно, от души, но все же чуть-чуть кокетничая.

– И давно изучаете?

– Вот уж две недели.

– Заметно. Хорошо загорели, – отметила она. Я, правда, удивился, как это она разглядела загар в полумраке беседки, освещенной слабенькой электрической лампочкой.

– Я скорей разгорел, чем загорел, – сообщил ей факт, который самого поначалу удивил, – До приезда в Бердянск уже был шоколадный – целых пол-лета загорал. А здесь стал замечать, что чем больше загораю, тем светлей становлюсь. За две недели из шоколадного стал светло-золотистым.